Главная
Фотографии
Видео
Картинки
Истории
Смешно
Распад СССР характеризовался острым противостоянием между представителями центральной союзной власти и новоизбранной властью на местах (Верховные Советы, президенты союзных республик). В 1989-1990 годах все республиканские советы приняли декларации о государственном суверенитете, некоторые из них - декларации независимости. 17 марта 1991 года в 9-ти из 15-ти республик СССР был проведён Всесоюзный референдум о сохранении СССР, на котором две трети граждан высказались за сохранение обновленного союза. Но центральным властям не удалось стабилизировать ситуацию. За неудавшимся государственным переворотом ГКЧП последовало официальное признание независимости прибалтийских республик. После Всеукраинского референдума о независимости, где большинство населения высказалось за независимость Украины, сохранение СССР как государственного образования стало фактически невозможным, о чем было заявлено в Соглашении о создании Содружества Независимых Государств, подписанным 8 декабря 1991 года главами трёх союзных республик.
Рождение и смерть советских компьютеров. 60 лет назад, весной 1949 года, чертежи самого первого советского компьютера МЭСМ стали облекаться в железо. Спустя полтора года, в январе 1951-го, правительственная комиссия подписала акт о приемке этой машины. Так с кибернетики было снято клеймо «продажной девки империализма». Опоздали: западные конкуренты быстро уходили вперед, а «железный занавес» обрек советские разработки на забвение. Что было, что могло быть — разбирался The New Times
Принцип устройства компьютера общего назначения практически не изменился с 1946 года, когда американец Джон фон Нейман1 опубликовал статью, в которой описал дизайн электронной машины. В историю это вошло как «архитектура фон Неймана». Статья основывалась на реальных компьютерах ENIAC и EDVAC, архитектура которых была разработана в Университете Пенсильвании Преспером Экертом и Джоном Мочли в 1943–1947 годах. Одной из причин, почему «архитектура фон Неймана» не была названа именами его разработчиков, заключалась в том, что проект ENIAC/EDVAC финансировался армией США и был засекречен.
Машина фон Неймана была электронным устройством, последовательно исполнявшим простые команды, которые оно считывало из памяти. Такой командой могло быть сложение двух чисел, требование переслать число из одной ячейки памяти в другую или выбрать, какие команды выполнять дальше. Собственно, с тех пор мало что изменилось: все программное обеспечение, например, Windows — это просто очень длинная последовательность таких команд. Огромные шкафы с радиолампами 50-х или миниатюрный процессор в сотовом телефоне XXI века — это по большому счету одно и то же устройство — машина фон Неймана, только современные версии этого устройства в миллиарды раз быстрее своих праотцов.
Принцип устройства компьютера общего назначения практически не изменился с 1946 года, когда американец Джон фон Нейман1 опубликовал статью, в которой описал дизайн электронной машины. В историю это вошло как «архитектура фон Неймана». Статья основывалась на реальных компьютерах ENIAC и EDVAC, архитектура которых была разработана в Университете Пенсильвании Преспером Экертом и Джоном Мочли в 1943–1947 годах. Одной из причин, почему «архитектура фон Неймана» не была названа именами его разработчиков, заключалась в том, что проект ENIAC/EDVAC финансировался армией США и был засекречен.
Машина фон Неймана была электронным устройством, последовательно исполнявшим простые команды, которые оно считывало из памяти. Такой командой могло быть сложение двух чисел, требование переслать число из одной ячейки памяти в другую или выбрать, какие команды выполнять дальше. Собственно, с тех пор мало что изменилось: все программное обеспечение, например, Windows — это просто очень длинная последовательность таких команд. Огромные шкафы с радиолампами 50-х или миниатюрный процессор в сотовом телефоне XXI века — это по большому счету одно и то же устройство — машина фон Неймана, только современные версии этого устройства в миллиарды раз быстрее своих праотцов.
Подробнее.. Просмотров: 5888
" Я (Имя, Фамилия) вступая в ряды Всезоюзной Пионерской Организации имени Владимира Ильича Ленина, перед лицом своих товарищей торжественно обещаю: горячо любить свою Родину. Жить,учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия. Свято соблюдать Законы Пионерии Советского Союза."
Подробнее.. Просмотров: 15340
Законы юных пионеров - свод основных правил жизни и деятельности члена Всесоюзной пионерской организации им. В. И. Ленина. В образной и доступной пониманию детей форме изложены цели и задачи детской коммунистической организации, основные принципы коммунистической нравственности, морально-этические нормы поведения юных пионеров.
Законы пионеров Советского Союза
Впервые Законы юных пионеров, разработанные комиссией ЦК РКСМ при участии Н. К. Крупской, были утверждены 5-м съездом РКСМ в октябре 1922 года. В Законах юных пионеров был выделен как один из основных закон - «Буду стремиться всегда, везде, где возможно, получить знания для того, чтобы употребить их на пользу трудящимся».
Происшедшие за годы социалистического строительства изменения условий деятельности пионерской организации, углубление содержания и совершенствование форм и методов ее работы нашли отражение в новом тексте Законов юных пионеров, утвержденном в 1957 8-м пленумом ЦК ВЛКСМ .
Подробнее.. Просмотров: 9118
Историософский анализ современного ему капитализма
В своей работе «Империализм как высшая стадия капитализма (популярный очерк)», написанной в Цюрихе в 1916 году (опубликована в Петрограде в 1917 году) Ленин постулировал, что к концу XIX века капитализм в наиболее развитых странах перешёл в новую «особую историческую стадию» своего развития, которую он называл империализмом. Последний, по его мнению, есть капитализм монополистический («по своей экономической сущности»), паразитический или загнивающий, а также «переходный или, вернее, умирающий капитализм». В предисловии в французскому и немецкому изданиям работы (июль 1920 года) Ленин писал: «Империализм есть канун социалистической революции пролетариата. Это подтвердилось с 1917 года в всемирном масштабе.»
Коммунизм, социализм и диктатура пролетариата
До построения коммунизма необходим промежуточный этап — диктатура пролетариата. Коммунизм делится на два периода: социализм и собственно коммунизм. При социализме нет эксплуатации, но ещё нет изобилия материальных благ, позволяющего удовлетворить любые потребности всех членов общества.
В 1920 году в своей речи «Задачи союзов молодёжи», Ленин утверждал, что коммунизм будет построен в 1930—1950 годах.
Отношение к империалистической войне и революционное пораженчество
По мнению Ленина Первая мировая война носила империалистический характер, была несправедливой для всех участвующих сторон, чуждой интересам трудящихся. Ленин выдвинул тезис о необходимости преобразования империалистической войны в войну гражданскую (в каждой стране против своего правительства) и необходимости использования рабочими войны для свержения «своих» правительств. При этом, указывая на необходимость социал-демократов участвовать в антивоенном движении, которое выступало с пацифистскими лозунгами мира, Ленин считал такие лозунги «обманом народа» и подчеркивал необходимость гражданской войны.
Ленин выдвинул лозунг революционного пораженчества, сущность которого заключалась в голосовании в парламенте против военных кредитов правительству, в создании и укреплении революционных организаций среди рабочих и солдат, борьбе с правительственной патриотической пропагандой, поддержке братания солдат на фронте. Вместе с тем Ленин считал свою позицию патриотичной — национальная гордость, по его мнению была основой ненависти по отношению к «рабскому прошлому» и «рабскому настоящему».
Возможность первоначальной победы революции в одной стране
В статье «О лозунге Соединённых Штатов Европы» в 1915 году Ленин писал, что революция не обязательно произойдёт одновременно во всём мире, как полагал Маркс. Она может вначале произойти и в одной, отдельно взятой стране. Эта страна затем поможет революции и в других странах.
О классовой морали
Не существует общечеловеческой морали, а есть только классовая мораль. Каждый класс проводит в жизнь свою мораль, свои нравственные ценности. Мораль пролетариата — нравственно то, что отвечает интересам пролетариата («Наша нравственность подчинена вполне интересам классовой борьбы пролетариата. Наша нравственность выводится из интересов классовой борьбы пролетариата»).
Как отмечает политолог Александр Тарасов, Ленин вывел этику из области религиозных догматов в область проверяемости: этичность необходимо проверять и доказывать, служит ли то или иное действие делу революции, полезно ли оно делу рабочего класса.
Подробнее.. Просмотров: 12839
(настоящая фамилия Ульянов; 10 (22) апреля 1870(18700422), Симбирск — 21 января 1924, усадьба Горки, Московская губерния) — российский и советский политический и государственный деятель, революционер, создатель партии большевиков, один из организаторов и руководителей Октябрьской революции 1917 года, председатель Совета Народных Комиссаров (правительства) РСФСР и СССР. Философ, марксист, публицист, основоположник марксизма-ленинизма, идеолог и создатель Третьего (Коммунистического) интернационала, основатель Советского государства. Сфера основных научных работ — философия и экономика.
Подробнее.. Просмотров: 4005
Чуть не про... ли такой день! День Пионерии! Советской Пионерии! Или мы не были пионерами? Или мы не давали клятву? Или мы не носили галстук? Или нас не оболванивала родная коммунистическая партия? Так вот. Биографический рассказ о том, как Иванова стала пионэркой. Идити под кат:). Кто-то может и читал, но в пионэры меня принимали один раз, поэтому рассказ один.
...Как было волнительно и здорово когда нас принимали в пионеры. Какой трагедией стало решение не принимать в пионеры двух мальчишек из нашего класса – Кольку Огородникова, вечно замызганного двоечника и хулигана, и тихого Сашу Мартыненко – за то, что, по-мнению пионерского начальства, он был не достоин быть пионером, потому, что его дед был попом в церкви... Саша тихонько плакал, а Колька плюнул на пол, и сказал: «Ну, и не надо. Не больно-то хотелось!» - за что его вообще выставили из класса... Мне их было ужасно жалко. Особенно Сашу.
...Нас построили на торжественную линейку. Сердце гулко бухало. Почти вторило пионерским барабанам, по которым, что было дури, лупили пятикласники, пытаясь изобразить марш. Что-то задудело и я, вздрогнув, увидела как в зал вошла старшая пионервожатая. Тетенька лет сорока, в короткой пионерской синей юбке и пионерской рубашке. Красоту довершал пионерский галстук и пилотка, кокетливо сдвинутая набекрень. Из под-пилотки торчали волны перегидрольной химии. Губы у вожатой были накрашены морковно-красной помадой. Видимо в цвет галстука. Тетенька была внушительных размеров, и синяя пионерская юбка сзади была намного короче, чем спереди. Бутылочные ноги были втиснуты в белые сабо - писк тогдашней моды, зависть всех семиклассниц. Ну, и что, что по стилю не подходит? Зато подходит по цвету. Белая рубашка с пионерскими металлическими пуговицами и белые же сабо с металлическими головками гвоздей, которыми обычно обивали дермантиновые входные двери...
- Дружина, равняйсь! Смирно! – заорала пионервожатая, хотя и без этого вопля притихшие третьеклашки, были скукоженными, а стали еще меньше.
Галстуки мы держали переброшенными на изгибе локтя. У меня он почему-то все время скользил и норовил упасть. Я с ужасом думала, что меня за это могут не принять в пионеры – юные ленинцы. А ведь пионер - всем ребятам пример. Весь класс будет примером а я буду с Мартыненко и Огородниковым стоять в уголке и смотреть как мои товарищи становятся юными ленинцами. Ведь, самое простое – удержать перекинутый галстук не смогла – значит, не сможешь быть пионеркой...
Пытка продолжалась еще минут десять – пока произносились красивые и правильные слова. Наставления, о том, как мы должны быть горды и счастливы вступать в ряды юных пионеров я как-то пропустила – я не сводила глаз с галстука, который держался уже на одном уголке. В это время скучающие и пересмехающиеся семиклассники, стоящие напротив нас, по команде (взмаху руки пионервожатой) сделали шаг вперед. А из этой шеренги вышли еще несколько человек и проникновенно-громко, должно быть это называлось "с пионерским задором", заорали по очереди:
- Отряд застыл в торжественном молчаньи,
- Ждут друзья твоих заветных слов,
- Ты даешь сегодня обещанье,
- В том, что пионером стать готов.
- Ведь не зря в пионеры вступая,
- Мы клянемся по-ленински жить,
- И торжественно вам обещаем
- Званье ленинцев с честью носить.
Галстук упал и я заревела. Громко. В голос. Ко мне подскочила учительница и, подняв галстук, повесила его обратно на занемевший локоть. Я продолжала всхлипывать и слезы капали на красный треугольник, оставляя на нем темные некрасивые пятна. Учительница что-то шептала мне в ухо, вероятно, пытаясь успокоить, но я почему-то еще больше плакала. Тогда она взяла меня за руку и повела в сторонку – я рыдала в голос. Носового платка не было, и я машинально вытерла нос и глаза галстуком. Ужас в глазах моей учительницы еще больше напугал меня. Я поняла, что совершила еще более ужасное преступление и теперь уже точно мне один путь заказан – прямо в компанию Мартыненко и Огородникова. Воровато оглянувшись, учительница вытащила белый носовой платок и, как маленькую, заставила меня высморкаться, вытерла мне глаза и зачем-то поправила мой огромный белый бант на голове.
- Ну, что такое? Почему ты так плачешь? – спросила меня она.
Икая и всхлипывая, я попыталась обьяснить, что галстук упал потому, что шелковый и скользкий, но теперь меня совсем не возьмут в пионеры. Я так и сказала: «не возьмут!» Моя учительница – самая лучшая в мире, я в этом убеждена до сих пор, улыбнулась и сказала:
– Не плачь. Все видели, что галстук упал случайно. А ты такая хорошая девочка. Отличница и командир звездочки, тебя непременно примут в пионеры. Давай успокаивайся, и пошли. Пока еще не поздно.
Воспрянув духом, в последний раз всхлипнув, и кое-как, разгладив галстук руками, держась за руку учительницы я была водворена в строй.
...Звучали какие-то речевки, приветствия, выступал директор школы, все это было как во сне. И, когда ко мне подошел долговязый семикласник, я даже не поняла, что ему нужно. Он взял мой промокший и помятый галстук и завязал его пионерским узлом (квадратиком) на моей шее. А потом прицепил пионерский значок. Галстук мешал – дылда не догадался повязать его под воротник рубашки, а завязал его прямо на моей шее. Я повертела головой и незаметно оттянула узел. Дышать стало легче, но синтетический галстук кололся. Я с ужасом думала: «Какая я плохая пионерка!» Но что-то еще... Что-то не давало мне покоя. Я не могла понять что...
Ах! А клятва? Всплыл текст, который я знала наизусть: Я (фамилия, имя) вступая в ряды Всесоюзной пионерской организации, перед лицом своих товарищей, торжественно обещаю: Горячо любить свою Родину. Жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин,как учит коммунистическая партия. Всегда выполнять законы пионеров Советского Союза. Быть честным и верным товарищем, всегда смело стоять за правду, и быть примером и вожаком для октябрят... А потом кто-то должен был сказать:
– Будь готов! – а мы все ответить – Всегда готов!
При этом нужно было сделать салют правой рукой. Все правильно. Все так и должно было бы быть. Но почему же я не помню всего этого. И клятву я не произносила... Оказывается все повторяли за пионервожатой слова клятвы. Говорили все хором, а нас было три класса третьеклассников, человек около ста, и никто не заметил, что меня не было, и галстук мне повязали без клятвы, и я стала как все, как все! – юным ленинцем!
Почему-то мне не давал покоя вопрос: почему ленинцем? я же девочка – значит юная ленинка. Но так не говорили. Я решила этот вопрос никому не задавать. Пока. Наша пожилая пионервожатая юно и задорно заголосила опять:
Как повяжешь галстук,
Береги его,
Он ведь с нашим знаменем
Цвета одного.
Знамя стояло рядом с ней – тяжелое, бархатное, с какими-то нашивками, скрывающимися в складках, и желтой бахрамой, из которой хотелось заплести косички. Но я уже была пионеркой. И все детские глупые мысли не должны были водиться в моей голове. И я их прогнала. Я очень хотела домой. К бабушке. К ее теплым рукам, пахнувшим так вкусно – чем-то неуловимым сладким, родным и теплым. Захотелось уткнуться ей в бессменный передник и услышать – «а шейне мейделе».
...Как было волнительно и здорово когда нас принимали в пионеры. Какой трагедией стало решение не принимать в пионеры двух мальчишек из нашего класса – Кольку Огородникова, вечно замызганного двоечника и хулигана, и тихого Сашу Мартыненко – за то, что, по-мнению пионерского начальства, он был не достоин быть пионером, потому, что его дед был попом в церкви... Саша тихонько плакал, а Колька плюнул на пол, и сказал: «Ну, и не надо. Не больно-то хотелось!» - за что его вообще выставили из класса... Мне их было ужасно жалко. Особенно Сашу.
...Нас построили на торжественную линейку. Сердце гулко бухало. Почти вторило пионерским барабанам, по которым, что было дури, лупили пятикласники, пытаясь изобразить марш. Что-то задудело и я, вздрогнув, увидела как в зал вошла старшая пионервожатая. Тетенька лет сорока, в короткой пионерской синей юбке и пионерской рубашке. Красоту довершал пионерский галстук и пилотка, кокетливо сдвинутая набекрень. Из под-пилотки торчали волны перегидрольной химии. Губы у вожатой были накрашены морковно-красной помадой. Видимо в цвет галстука. Тетенька была внушительных размеров, и синяя пионерская юбка сзади была намного короче, чем спереди. Бутылочные ноги были втиснуты в белые сабо - писк тогдашней моды, зависть всех семиклассниц. Ну, и что, что по стилю не подходит? Зато подходит по цвету. Белая рубашка с пионерскими металлическими пуговицами и белые же сабо с металлическими головками гвоздей, которыми обычно обивали дермантиновые входные двери...
- Дружина, равняйсь! Смирно! – заорала пионервожатая, хотя и без этого вопля притихшие третьеклашки, были скукоженными, а стали еще меньше.
Галстуки мы держали переброшенными на изгибе локтя. У меня он почему-то все время скользил и норовил упасть. Я с ужасом думала, что меня за это могут не принять в пионеры – юные ленинцы. А ведь пионер - всем ребятам пример. Весь класс будет примером а я буду с Мартыненко и Огородниковым стоять в уголке и смотреть как мои товарищи становятся юными ленинцами. Ведь, самое простое – удержать перекинутый галстук не смогла – значит, не сможешь быть пионеркой...
Пытка продолжалась еще минут десять – пока произносились красивые и правильные слова. Наставления, о том, как мы должны быть горды и счастливы вступать в ряды юных пионеров я как-то пропустила – я не сводила глаз с галстука, который держался уже на одном уголке. В это время скучающие и пересмехающиеся семиклассники, стоящие напротив нас, по команде (взмаху руки пионервожатой) сделали шаг вперед. А из этой шеренги вышли еще несколько человек и проникновенно-громко, должно быть это называлось "с пионерским задором", заорали по очереди:
- Отряд застыл в торжественном молчаньи,
- Ждут друзья твоих заветных слов,
- Ты даешь сегодня обещанье,
- В том, что пионером стать готов.
- Ведь не зря в пионеры вступая,
- Мы клянемся по-ленински жить,
- И торжественно вам обещаем
- Званье ленинцев с честью носить.
Галстук упал и я заревела. Громко. В голос. Ко мне подскочила учительница и, подняв галстук, повесила его обратно на занемевший локоть. Я продолжала всхлипывать и слезы капали на красный треугольник, оставляя на нем темные некрасивые пятна. Учительница что-то шептала мне в ухо, вероятно, пытаясь успокоить, но я почему-то еще больше плакала. Тогда она взяла меня за руку и повела в сторонку – я рыдала в голос. Носового платка не было, и я машинально вытерла нос и глаза галстуком. Ужас в глазах моей учительницы еще больше напугал меня. Я поняла, что совершила еще более ужасное преступление и теперь уже точно мне один путь заказан – прямо в компанию Мартыненко и Огородникова. Воровато оглянувшись, учительница вытащила белый носовой платок и, как маленькую, заставила меня высморкаться, вытерла мне глаза и зачем-то поправила мой огромный белый бант на голове.
- Ну, что такое? Почему ты так плачешь? – спросила меня она.
Икая и всхлипывая, я попыталась обьяснить, что галстук упал потому, что шелковый и скользкий, но теперь меня совсем не возьмут в пионеры. Я так и сказала: «не возьмут!» Моя учительница – самая лучшая в мире, я в этом убеждена до сих пор, улыбнулась и сказала:
– Не плачь. Все видели, что галстук упал случайно. А ты такая хорошая девочка. Отличница и командир звездочки, тебя непременно примут в пионеры. Давай успокаивайся, и пошли. Пока еще не поздно.
Воспрянув духом, в последний раз всхлипнув, и кое-как, разгладив галстук руками, держась за руку учительницы я была водворена в строй.
...Звучали какие-то речевки, приветствия, выступал директор школы, все это было как во сне. И, когда ко мне подошел долговязый семикласник, я даже не поняла, что ему нужно. Он взял мой промокший и помятый галстук и завязал его пионерским узлом (квадратиком) на моей шее. А потом прицепил пионерский значок. Галстук мешал – дылда не догадался повязать его под воротник рубашки, а завязал его прямо на моей шее. Я повертела головой и незаметно оттянула узел. Дышать стало легче, но синтетический галстук кололся. Я с ужасом думала: «Какая я плохая пионерка!» Но что-то еще... Что-то не давало мне покоя. Я не могла понять что...
Ах! А клятва? Всплыл текст, который я знала наизусть: Я (фамилия, имя) вступая в ряды Всесоюзной пионерской организации, перед лицом своих товарищей, торжественно обещаю: Горячо любить свою Родину. Жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин,как учит коммунистическая партия. Всегда выполнять законы пионеров Советского Союза. Быть честным и верным товарищем, всегда смело стоять за правду, и быть примером и вожаком для октябрят... А потом кто-то должен был сказать:
– Будь готов! – а мы все ответить – Всегда готов!
При этом нужно было сделать салют правой рукой. Все правильно. Все так и должно было бы быть. Но почему же я не помню всего этого. И клятву я не произносила... Оказывается все повторяли за пионервожатой слова клятвы. Говорили все хором, а нас было три класса третьеклассников, человек около ста, и никто не заметил, что меня не было, и галстук мне повязали без клятвы, и я стала как все, как все! – юным ленинцем!
Почему-то мне не давал покоя вопрос: почему ленинцем? я же девочка – значит юная ленинка. Но так не говорили. Я решила этот вопрос никому не задавать. Пока. Наша пожилая пионервожатая юно и задорно заголосила опять:
Как повяжешь галстук,
Береги его,
Он ведь с нашим знаменем
Цвета одного.
Знамя стояло рядом с ней – тяжелое, бархатное, с какими-то нашивками, скрывающимися в складках, и желтой бахрамой, из которой хотелось заплести косички. Но я уже была пионеркой. И все детские глупые мысли не должны были водиться в моей голове. И я их прогнала. Я очень хотела домой. К бабушке. К ее теплым рукам, пахнувшим так вкусно – чем-то неуловимым сладким, родным и теплым. Захотелось уткнуться ей в бессменный передник и услышать – «а шейне мейделе».
Подробнее.. Просмотров: 12888
Рассказы пехотинцев, артиллеристов, танкистов, летчиков и многих других советских воинов разных родов войск. Просто рассказы, десятки рассказов о войне - какой они ее запомнили. Один абзац - одна чья-то история.
...Мои солдаты всегда получали сапоги, но в один раз вдруг выдали ботинки с обмотками, и ребята забастовали: "Мы не пехота, не будем в ботинках ходить". А это было как раз после Курской дуги. Тяжелые бои прошли, и мы быстро двигались вперед, почти не останавливаясь. И в одном месте оказалось столько перебитых немцев, что все мои солдаты поснимали с них для себя сапоги. Я даже технику подглядел, которой их научила трофейная команда. Между ног для упора вставлялась палка, и одновременно сдирали сапоги с трупа. Так потом я прямо не знал, куда деваться от этого позора. Например, как-то мы двигались походной колонной, и вдруг меня догоняет один из знакомых офицеров: "Ты не чувствуешь трупного запаха?" - "Вроде нет". - "А вот ты знаешь, я как мимо твоей батареи прохожу, так сразу чувствую", вроде как от этих немецких сапог. Но вообще, немецкие сапоги мы почти не брали, и вот почему. Я обратил внимание на то, что почти у всех наших солдат был высокий подъем ноги, а у немцев почему-то почти все сапоги были рассчитаны на низкий подъем, и именно поэтому они нам и не подходили. Когда под Сталинградом мы захватили немецкий аэродром, то на складе нашли большой запас шикарных хромовых сапог. Но сколько я их там не перемерил, и даже на размер больше, но ни одна пара мне так и не подошла. Одеть-то я их еще как-то мог, но уж очень сильно они жали в подъеме.
...Почему люди очень боялись попасть в плен и готовы были сражаться до последнего, и даже покончить с собой? Потому что плен - это позор, к тому же родственники помимо позора могли подвергнуться еще и репрессиям - это был тоже очень весомый фактор. Патриотизм, вера в победу, романтика - это все, конечно, хорошо, и так оно на самом деле и было. Мы готовы были умереть ради спасения Родины, но и фактор страха не учитывать тоже нельзя...
...Мои солдаты всегда получали сапоги, но в один раз вдруг выдали ботинки с обмотками, и ребята забастовали: "Мы не пехота, не будем в ботинках ходить". А это было как раз после Курской дуги. Тяжелые бои прошли, и мы быстро двигались вперед, почти не останавливаясь. И в одном месте оказалось столько перебитых немцев, что все мои солдаты поснимали с них для себя сапоги. Я даже технику подглядел, которой их научила трофейная команда. Между ног для упора вставлялась палка, и одновременно сдирали сапоги с трупа. Так потом я прямо не знал, куда деваться от этого позора. Например, как-то мы двигались походной колонной, и вдруг меня догоняет один из знакомых офицеров: "Ты не чувствуешь трупного запаха?" - "Вроде нет". - "А вот ты знаешь, я как мимо твоей батареи прохожу, так сразу чувствую", вроде как от этих немецких сапог. Но вообще, немецкие сапоги мы почти не брали, и вот почему. Я обратил внимание на то, что почти у всех наших солдат был высокий подъем ноги, а у немцев почему-то почти все сапоги были рассчитаны на низкий подъем, и именно поэтому они нам и не подходили. Когда под Сталинградом мы захватили немецкий аэродром, то на складе нашли большой запас шикарных хромовых сапог. Но сколько я их там не перемерил, и даже на размер больше, но ни одна пара мне так и не подошла. Одеть-то я их еще как-то мог, но уж очень сильно они жали в подъеме.
...Почему люди очень боялись попасть в плен и готовы были сражаться до последнего, и даже покончить с собой? Потому что плен - это позор, к тому же родственники помимо позора могли подвергнуться еще и репрессиям - это был тоже очень весомый фактор. Патриотизм, вера в победу, романтика - это все, конечно, хорошо, и так оно на самом деле и было. Мы готовы были умереть ради спасения Родины, но и фактор страха не учитывать тоже нельзя...
Подробнее.. Просмотров: 5772
КОНСТИТУЦИЯ (ОСНОВНОЙ ЗАКОН) СОЮЗА СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК
Утверждена Чрезвычайным VIII съездом Советов Союза ССР
5 декабря 1936 года
(с последующими изменениями и дополнениями)
Подробнее.. Просмотров: 15647
Первым моим ощущением в этой жизни была боль. В 75- м году меня, трёхлетнего, родители вероломно отдали в детский садик. Дольше сидеть с ребенком не разрешалось, партия и правительство требовали выполнения и перевыполнения планов пятилетки, и от меня избавились. Пережить это горе мне было не по силам, и я так орал, что у меня вылезла грыжа. Жестокая, нечеловеческая боль. Ущемление. Холодные пальцы хирурга. Операция. Шрам на всю жизнь, уже, впрочем, почти незаметный. Welcome to the real world, boy. Мой реальный мир назывался СССР, или попросту - Совок.
Что такое Совок для меня? Это - прежде всего очереди. Очереди за всем. За две из них мне будет стыдно перед детьми. Две нереально огромные, какие-то нечеловечески длинные очереди, каждая - на полдня жизни. Куда же стоял я часами, невзирая на погоду? В Мавзолей Ленина и первый в стране Макдоналдс на Пушкинской площади. Зачем? Зачем же выстаивали мы, героически держа оборону, умирая но, не сдаваясь, как защитники Брестской крепости? Чтобы скушать котлетку и взглянуть на лысого жмурика. В этом диком и постыдном сочетании для меня и есть - Совок.
В 79-м я - первоклассник. Империя в зените могущества. Ввод войск в Афганистан. Последний ввод. Полмира под контролем. Страх одних, любовь других, уважение всеобщее. В страну приезжает выставка - "Сельское хозяйство США". Унесённый родителями домой проспект, начинавшийся с портрета и вступительной речи Джимми Картера, ещё много лет хранился дома в качестве трофея. Я прекрасно помню отчетливое и страшное чувство раздвоения личности. Я Первый- это правоверный октябрёнок/пионер, абсолютно зомбированный советской пропагандой, для которого не было бога кроме Ленина, а Брежнев был пророком его.
Что такое Совок для меня? Это - прежде всего очереди. Очереди за всем. За две из них мне будет стыдно перед детьми. Две нереально огромные, какие-то нечеловечески длинные очереди, каждая - на полдня жизни. Куда же стоял я часами, невзирая на погоду? В Мавзолей Ленина и первый в стране Макдоналдс на Пушкинской площади. Зачем? Зачем же выстаивали мы, героически держа оборону, умирая но, не сдаваясь, как защитники Брестской крепости? Чтобы скушать котлетку и взглянуть на лысого жмурика. В этом диком и постыдном сочетании для меня и есть - Совок.
В 79-м я - первоклассник. Империя в зените могущества. Ввод войск в Афганистан. Последний ввод. Полмира под контролем. Страх одних, любовь других, уважение всеобщее. В страну приезжает выставка - "Сельское хозяйство США". Унесённый родителями домой проспект, начинавшийся с портрета и вступительной речи Джимми Картера, ещё много лет хранился дома в качестве трофея. Я прекрасно помню отчетливое и страшное чувство раздвоения личности. Я Первый- это правоверный октябрёнок/пионер, абсолютно зомбированный советской пропагандой, для которого не было бога кроме Ленина, а Брежнев был пророком его.
Подробнее.. Просмотров: 7288
Помните? Наша Саманта Смит. Тетрадка "фаната".
Подробнее.. Просмотров: 5043